На скамейке сидел старенький дедушка, кутающийся в рваненький тулупчик. Он настороженно смотрел на подростков, снующих тудазсюда по аллее. У многих в руках были чудные приборы, мигающие огоньками, в ушах торчали диковинные штуковины, они вели странные и непонятные речи на каком-то диком жаргоне. Старик взирал на это с ужасом; все это так не походило на блаженные времена молодости! Нынешняя молодежь не имела ничего общего с той, что была когда-то; культура исчезла бесследно, остался какой-то уродливый суррогат!

К скамейке подошел внук старика. Он потянул его за рукав и строго сказал:
— Деда, пошли домой. Мама велела тебя привести. Ужин остывает!
— Зочем ви тгавите?! — жалобно возопил дедушка. Выпей йаду, сцуко!
— Дед, я тебя не понимаю, устало ответил внук. Выражайся нормальными словами, а?
— В Бобруйск, жывотное! — заорал на него старик. — Учи албанский!
Внук устало вздохнул и уселся рядом. Дед безнадежно отстал от жизни...

Шел 2060 год...

Источник: журнал «Монитор+»

Взять PDF-версию этой статьи